Другим фундаментальным принципом трансперсонального подхода выступает идея о том, что мы двойственны в своей природе. У нас есть эго — «маленькое» я — и у нас есть (или, точнее, наши индивидуальные личности являются выражением) высшее или полное я, которое представляет истинный центр нашего существа, с которым мы встречаемся во время переживаний трансперсональной природы. Это большее «я» является источником нашей «судьбы» и ощущения смысла жизни. Парадоксально, но, хотя это неотъемлемая часть уникальной индивидуальности, переживание этого даёт нам глубокое чувство родства с другими и сострадания к ним. Пока мы отождествляемся исключительно с эго, мы заключены в тюрьму, изолированы и разделены с нашими собственными центрами. Но когда эго разрушается из-за болезни, стресса, изменённых состояний, вызванных наркотиками, вещих снов, сильных эмоциональных потрясений или добровольных физических или психологических практик определённого рода (таких как йога, медитация, управляемая фантазия или активное воображение), наши ограничения преодолеваются, и мы начинаем осознавать что-то другое внутри нас, которое исцеляет, обновляет, очищает и восстанавливает нашу веру в жизнь как место добра, красоты и смысла.
Эта дуалистическая интерпретация человеческого существа, конечно, не нова. Это можно прочесть у Платона1, и многие магические упражнения ранних неоплатоников, таких как Плотин, Прокл и Ямвлих, направлялись на достижение того, что мы могли бы сейчас назвать пиковым переживанием. Так было и с «природной магией» Марсилио Фичино, практиковавшейся в эпоху Возрождения.2Но причина, по которой трансперсональная психология называется психологией, заключается в том, что с 1960-х годов (когда Нептун транзитировал по Скорпиону) предпринимались попытки наблюдать, записывать и классифицировать изменённые состояния сознания не с точки зрения априорной веры или религиозной космологии, а с точки зрения испытанного телом, знания психологической динамики и прямых показаний заинтересованных лиц. Сама психология, конечно, может выступать просто другим, более тонким видом религиозной космологии, как утверждает лобби, выступающее против терапии. Разрыв между научным зданием психоанализа и направленными эзотерическими учениями Элис Бейли не так велик, думается. Но хотя, в конечном счёте, объективного наблюдения за такими крайне субъективными явлениями может и не быть, по крайней мере, в рамках этой отрасли психологии предпринимаются некоторые усилия, чтобы соединить Нептун и Сатурн и отказаться от нептунианского убеждения, что разум — враг веры.
Трансперсональные переживания чаще всего возникают в моменты великого кризиса. Иногда они связаны со сложностями периода полового созревания. Но такие переживания более типичны для среднего возраста, когда установленная идентичность эго, возможно, стала слишком негибкой и больше не оставляет места для проявления неразвитых аспектов личности. Не случайно, что в течение десятилетия в возрасте от 38 до 48 лет — наиболее статистически явного периода, в течение которого происходят подобные переживания, — все мы проходим те три великих астрологических цикла, которые включают то, что эвфемистически называют кризисом среднего возраста: Уран противостоит своему натальному положению, Сатурн и Нептун акцентируют своё натальное положение. С точки зрения трансперсональной психологии, паттерн сложных симптомов в этот критический период жизни отражает скрытую организацию большего «я». Депрессия, потеря смысла жизни, физическое заболевание и даже психотический срыв подразумевают не глубоко лежащую в основе патологию, а творческую силу, которая стремится разрушить изношенные жизненные модели и установки. Таким образом, то, что ранее воспринималось как нормальность, может из-за ригидности и чрезмерной идентификации стать разрушающим жизнь; и то, что диагностируется как болезнь, на самом деле — неприглядность скрытого процесса исцеления. Многие проблемы, которые в рамках психоанализа относятся к затянувшимся и всё ещё гноящимся ранам детства, рассматриваемым с этой точки зрения, могут быть внешними признаками глубокого духовного кризиса, который необходимо признать и принять таким, какой он есть, если жизнь хочет творчески двигаться вперёд. Стремление к спасению возникает из-за того, что человек не принимает жизнь такой, какая она есть. В равной степени это возникает из-за того, что слишком много «реализма» вкупе с нежеланием смотреть в лицо собственной реальности сделали жизнь застойной и оторванной от истоков сердца и души.
