Отражение, подразумеваемое в куртуазной любви, ничем не отличается от отражения, которое является даром талантливого актёра. Это протеическое свойство, зависящее от размывания границ эго, которое делает возможным глубокое переживание слияния — хотя слияние, вопреки распространённому мнению, на самом деле не происходит с другим человеком. Человек не в состоянии отражать, если он слишком твёрдо ограничен как индивид; чем отчётливее очертания его собственной личности, тем менее он способен бесконечно отражать другому рассеянные глубины своей души. Вот почему некоторые сценические и экранные «идолы», постоянно зависимые от эликсира Нептуна, вызывают такое сильное обожание у своих зрителей, в то время как отдельные люди беспомощно барахтаются в тумане депрессии и одиночества, часто впадая в алкоголизм и наркоманию, потому что они провели свою жизнь, отражая других, но так и не узнали, кто они на самом деле. Многие люди, когда влюбляются, бессознательно начинают выполнять освящённый веками нептунианский ритуал превращения себя в зеркало для идеализированного образа души влюблённого. Это происходит самым тонким образом, и человек обычно совершенно не осознаёт этого. Но этот процесс неизбежно требует адаптации собственной индивидуальной природы и реакций так, чтобы они отражали невысказанные искупительные потребности и мечты возлюбленного. Вода всегда принимает форму предмета, с которым она соприкасается. Два человека, вовлечённые в такого рода бессознательный диалог, который на самом деле представляет собой взаимное усилие по слиянию с источником, как правило, создают атмосферу, кажущуюся экстатичной и волшебной для участников, но часто вызывает чувство изоляции и раздражения у других, потому что она настолько исключительна и похожа на транс. Весь мир на самом деле не «любит возлюбленного», потому что наблюдение за тем, как кто-то другой проскальзывает через зарешеченные ворота Эдема, вызывает сильную зависть у тех, кто остался снаружи. Французы вежливо называют его folie a deux1, ибо это действительно разновидность безумия — если мы определяем безумие как состояние, в котором сознательное эго переполнено архетипической сферой. Мать, полностью погруженная в переживание кормления своего новорождённого ребёнка, создаёт такую же исключительную, трансовую атмосферу; и многие отцы, всё ещё привязанные к собственным бессознательным потребностям слияния мощной пуповиной, сталкиваются в такие моменты с неожиданно сильными чувствами ревности, гнева и одиночества, которые они слишком стыдятся признать и впоследствии способны навредить их отношениям с ребёнком.
Но после медового месяца, когда мы чувствуем, глядя в волшебное зеркало, что возлюбленный — это идеал во всём, о чём когда-либо мечтали или желали, и, очевидно, это родственная душа, которую мы знали в течение многих воплощений и наконец, нашли снова, мы снова тоскуем по суше и начинаем действовать самостоятельно. Затем происходит «первая ссора», и змей поднимает свою голову посреди Райского сада; и мы изгоняемся в подлинные отношения, чтобы сделать лучшее или худшее из этого, как мы хотим. Однако те, кто крепко привязан к Нептуну, упрямо продолжают зеркальное отражение, ибо они не в силах отказаться от Эдема в пользу более прозаической, человеческой любви. И поскольку ни один человек не является абсолютно нептунианским, естественно, другие аспекты личности, более сильные и определённые, должны быть заблокированы от выражения на более или менее постоянной основе — особенно функции Солнца, Марса и Сатурна.
