Нептунианская идеализация — проекция Спасителя на возлюбленного — не является внутренне «невротической». Но это, безусловно, нереально, поскольку ни одно человеческое существо не в силах дать нам Божественное спасение. Другой человек может быть катализатором для вдохновения и открытия сердца, что даёт нам проблеск целебных вод Нептуна. Это самое творческое лицо Нептуна в любви. Но Спасителем является не индивидуум; Спаситель внутри. Идеализации, которые, будучи разрушены, оставляют за собой полное отчаяние и темноту, — это идеализации, подавившие реальность, потому что индивидуум никогда не хотел реального партнёра в первую очередь. Это часто тема тех, кто «любит слишком сильно», хотя спорно, являются ли эмоции, связанные с любовью или чем-то гораздо более первичным. Либерстуд романтической литературы — любовь-смерть, которую Вагнер так тонко выразил в опере «Тристан и Изольда» и которую Нептун всегда надеется найти в человеческих отношениях, — также не является «невротической». Но она первобытная. Её архаичность заключается в архетипической природе, ибо такого рода «любовь» на самом деле есть растворение в водах забвения. Эротическая страсть — это врата к ней, а не её воплощение. Разочарование — вот его цена. Если разочарование достаточно велико, а личность слишком несформированная, чтобы сдерживать гнев и боль, то ценой становится Смерть. Нет ничего романтического в человеке, совершившем самоубийство (на том или ином уровне) из-за того, что возлюбленный ушёл, или в человеке, который разрушает (на том или ином уровне) неверного партнёра. Эти действия не результат какого-либо гламурного плутонического преступления страсти. Они выражают апокалиптическую разрушительность покинутого Нептуна.
Бальзам на неизбежное нептунианское романтическое разочарование иногда можно обрести в царстве воображения. Творческий процесс очень похож на влюблённость, но требует индивидуальной интерпретации и земной дисциплины перевода ви́дения в реальность. Идеализации Нептуна, поскольку они принадлежат не другим, а нашим собственным душам, возможно, в конечном счёте «предназначены» для выражения в творческих формах. Все мы несём свои детские стремления как лишний багаж на спине и находим способ ходить прямо, несмотря на вес. Но, в отличие от Данте, Новалиса, Берлиоза или Донна, нам нелегко найти в себе мужество выразить свои разочарованные мечты с помощью таких средств, как поэзия или музыка, потому что боимся показать отсутствие «таланта» в глазах критического коллектива. И все же мы стараемся ради других, а также ради самих себя, даже если продолжаем творческие усилия в уединении и скрываем результаты. Перевод Нептуна от эмоциональной патологии к творчеству — это немалый подвиг, требующий огромных усилий. Нептун в каждом из нас всегда готов пожаловаться, что наши отношения подвели нас. В то время подобные жалобы звучали вполне обоснованно, но они сильно отличались по тону и мотиву от признания глубоко укоренившейся несовместимости. Тем не менее, поза мрачного мученичества тоже не решение; это только другая сторона медали Нептуна. Умение различать себя, любимого человека и божественный источник выступает для нептунианца более скромной, но более действенной формой искупления.
Лиз Грин «Астрология Нептуна. В поисках спасения»
Вольный перевод и изложение ©Лора Савлова
2020-09-27
