Другой способ взглянуть на проблему расщепления, как я её описала в «Скорпионе», заключается в том, что индивид отождествляет себя с дурными, разрушительными чувствами, так что от них, вообще, нет никакой дистанции.

Одна из них — это просто дистилляция сущности зла, а не человек, который иногда испытывает деструктивные чувства. В крайних случаях иногда слышно, как подавленный человек выражает ощущение, что он поразит других или принесёт им несчастье, как если бы нёс какой-то вирус или ядовитое облако, которое заражает и отравляет других.

Человек не имеет зла ​​внутри; он и есть само зло. Это не кляйновская «депрессивная позиция», это застревание в параноидно-шизоидном расколе и отождествление с одним его концом при проецировании другого. Одной из характеристик депрессивной позиции является то, что человек испытывает свои разрушительные чувства, а не отождествляет себя с ними. Есть эго, имеющее чувства как хорошие, так и плохие. Вот почему в аналитические круги зачастую испытывают большое облегчение, когда пациент переживает должную депрессию, то есть депрессию в смысле Кляйн. Это важное отражение прогресса, эго, которое стало довольно сильным, чтобы иметь собственные чувства. Пациент, наконец, погряз в своей  земле, вместо того, чтобы порхать по эфиру, избегая дурных чувств или барахтаться в подземной тьме, отождествляясь со злом мира. Маниакально-депрессивный тип, если вы хотите взглянуть на эту проблему через призму Кляйн, застревает в параноидно-шизоидной позиции, подпрыгивая взад и вперёд между отождествлением со всем плохим и со всем хорошим в качестве альтернативы.

Теперь я не кляйнианский аналитик, и не использую такие понятия, как «депрессивная позиция» и «параноидно-шизоидная позиция», для человека, с которым я работаю. Но я думаю, модель Кляйн очень полезна и важна, и было бы ошибкой игнорировать её из-за сложности языка или из-за того, что у него нет «духовного» измерения. Это одна из лучших моделей в психологии, которая помогает понять динамику депрессии как стадии развития. Странно, что аналитическая модель, такая же клиническая, как у Кляйн, имеет такое близкое сходство с явно эзотерической моделью, такой как алхимия. Но они обе описывают один и тот же процесс. Из этого видно, насколько тонка и сложна проблема депрессии. Депрессия, с одной стороны, рассматривается как особая реакция на переживания, когда неприятные чувства подавляются, а затем всплывают в другой форме. Мы видим этот аспект депрессии в случае Барбары. Ярость, горе и деструктивность были подавлены и вновь проявились как саморазрушение, которое явилось скрытой деструктивностью по отношению к другим из-за мощного воздействия, которое сильно депрессивный человек оказывает на семью. Но тенденция подавлять такие чувства связана с чем-то более глубоким — неспособностью справиться с собственным злом.