Юнг описывает природу радости, которую он испытывает, как «красного цвета, ароматно-красную, тёплую ярко-красную радость». 1
«Несомненно, этот Некто Красный был дьяволом, но моим дьяволом.На самом деле он был моей радостью, радостью серьёзного человека, который продолжает наблюдать в одиночестве на высокой башне – его красную, отдающую красным, тёплую яркую красную радость. Не тайную радость в его мыслях и его взгляде, но странную радость мира, которая приходит неожиданно как тёплый южный ветер с набухающими ароматными цветами и лёгкостью жизни».Эта радость принадлежит весне, отмеченной весенним равноденствием, когда Солнце входит в зодиакальный знак Овна, управляемого Марсом:
«Вы знаете это от своих поэтов, эту серьёзность, когда они ожидающе смотрят, что же случится в глубинах, разыскиваемые прежде всего дьяволом из-за их радости. Она выбирает людей как волна и несёт их вперёд. Кто пробует эту радость – забывает себя».2
Эта замечательная взаимная трансформация может произойти только через прямое эмоциональное взаимодействие с образной фигурой, проводимое «со всей серьёзностью», как Юнг настаивает несколькими параграфами позже. «Придя к пониманию» позволяет ему «принять другую точку зрения». 3 «Другая точка зрения» здесь, кажется, фигура, олицетворяющая планетарный даймон, которого Юнг изначально воспринимал как демонический, потому что ценности даймона были в прямом противоречии с сознательно придерживавшейся религиозной и моральной позицией Юнга. Некто Красный близок к алхимическому описанию Марса Руландом, как «дающего семя»; он непросто представляет простые черты характера, такие как гнев или агрессия, или конкретные события, такие как насилие или война, как можно ожидать из описаний Марса в большинстве астрологических источников, доступных Юнгу в то время. Некто Красный — это автономная сущность с особой индивидуальностью, даймон или бог, который до их встречи, казалось, был тем, что Юнг понимал как бессознательную и, следовательно, потенциально опасную характеристику собственной личности. Астрологические образы божества, связанные с этой фигурой, по-видимому, обеспечили доминирующие метафоры, с помощью которых Юнг воспринимал качества Некто Красного.
Для Юнга астрологические символы были динамическими потенциями архетипической природы, доступными человеку через воображаемые встречи:
«Этому я научился в Мистериуме: принимать серьёзно каждого неизвестного скитальца кто населяет внутренний мир, так как они реальны, поскольку они действительны». 4
