Нептунианский экстаз выражается как крайняя эмоциональность или через ряд характе́рных физических симптомов, только некоторые из которых в настоящее время признаются ортодоксальной медициной психосоматическими. Или же состояние экстаза выглядит скрытым Эдемом, в который человек уходит, оставляя других ждать снаружи обнесённого стеной сада, сбитого с толку вялым безмятежным личиком пресыщенного младенца. Эти аффекты возникают спонтанно изнутри или следствие наркотиков или алкоголя, но их чувственный тон не вызывает сомнений. Человек больше не пребывает в границах отчётливой идентичности, а размывается, растворяется и утекает прочь. Даже когда выражаются драматические и, по-видимому, подлинные эмоциональные аффекты, человек ощущает себя не индивидом, который чувствует эти вещи, а потоком первичного вещества, не связанного с какой-либо единой идентичностью.

Экстаз Нептуна — это экстаз океанической матери и божественного ребёнка. Это регрессия в пренатальное блаженство, океаническое переживание единения с божеством и в то же время взрыв первобытной ярости при любой угрозе разлуки.

Нептунианская потеря границ является как инвазивной, так и уклончивой. Растворение контуров эго-личности приводит не только к большой уязвимости перед сатурнианским миром, но и к последующему сопротивлению тому, чтобы быть вытащенным на одинокий и обжигающий дневной свет. Это также порождает огромную тревогу, так что человек, охваченный непреодолимым желанием, будет непреднамеренно пытаться разрушить границы других, даже незнакомых людей, чтобы достичь слияния, к которому он стремится. Таким образом, другие чувствуют странную двусмысленность реакции на буйство Нептуна, ибо один пытается найти определённую, единую сущность и терпит неудачу. Вместо этого, человек сталкивается с хрупкой, бесформенной вещью. И всё же сила и влияние этого бесформенного существа иногда весьма удивительны, ибо такой человек обладает огромной властью над другими с помощью тончайших эмоциональных приёмов. Наряду с беспомощностью младенца происходит архетипическое плетение заклинаний богини-Творца, которая является Майей-чародейкой.

Одно из самых ярких изображений этого «искусства» можно увидеть в фильме «Солярис», снятом русским режиссёром Андреем Тарковским. На первый взгляд, научно-фантастическая история, представляет чужую планету, которая обладает способностью отражать обратно к человеку все глубоко похороненные желания, заложенные в его бессознательной психике, и проявлять эти желания в галлюцинаторной форме — к первоначальному восторгу и конечному ужасу посетителей. Эта протеическая способность отождествлять себя с психикой другого и без особых усилий «становиться» тем, к чему другой втайне стремится, является одним из величайших художественных и терапевтических даров нептунианского темперамента. Но если отсутствует существенное ядро целостности и честности по отношению к себе — а оно всегда будет отсутствовать на каком-то фундаментальном уровне, если есть неосознанные детские раны, которые не были исследованы, — тогда дар становится огромной опасностью. Отождествление себя с архетипом всегда приносит силу. Но эта сила заимствована, и поэтому она становится обманщицей и окончательным разрушителем на человеческом уровне, если она вплетается в необходимость возместить то, чего не хватало в ранней жизни. Отождествление с Нептуном вызывает соблазнительное очарование и магию воды обоих мифических персонажей — океанической Матери-Создательницы и Божественного Сына-Спасителя. Но в руках глубоко раненной и не сформировавшейся личности эта способность колдовать используется для удовлетворения желаний младенца, за счёт всех остальных — как бы велик ни был дар. По этой причине истерическая личность, как её называют в психиатрии, приравнивается к самым возмутительным формам обмана, манипуляции и эмоционального шантажа.

Лиз Грин «Астрология Нептуна. В поисках спасения»

Вольный перевод и изложение ©Лора Савлова

2020-05-27