Зеркальный зал Нептуна

Царство Нептуна — это граница между мифом и младенчеством. Поэтому полезно рассмотреть образ зеркала в том виде, как он выражен в мифологии культов спасителей на заре эры Рыб. Образ зеркала неизбежно занимает видное место в ранних гностических текстах. В поэзии куртуазной любви зеркало глаз возлюбленного отражает любящему драгоценную сущность души, которая иначе осталась бы погрязшей во тьме. Но в гностическом учении отражение нарциссической любви выглядит предательски, ибо это образ грехопадения. Всякий раз, когда Нептун появляется в царстве любви, возникает глубокая амбивалентность. Разве это истинный союз души, который вознесёт меня к свету? Или это обольстительные чары, которые утащат меня во тьму, порождая боль и страдания? В одном из гностических мифов о сотворении мира первобытный человек, будучи сотворён Богом, жил как непорочное дитя света, пока ему не стало скучно и праздно. Затем он попросил у Бога силы править и творить по своему усмотрению. Бог удовлетворил эту просьбу, как известно, с печальными последствиями.

«И сей властитель мира и существ смертных и бессловесных через всеобщие связи и крепкое устройство кругов, показал Природе, находящейся внизу, прекрасный образ Бога. Пред этой чудесной красотой, где все энергии семи Управителей были соединены в форму Бога, Природа улыбнулась от любви, узрев отражение благолепия Человека в воде и его тень на земле. И он, увидев в Природе изображение, похожее на него самого, — а это было его собственное отражение в воде, — воспылал к ней любовью и возжелал поселиться здесь. В то же мгновение, как он это возжелал, он это и совершил и вселился в бессловесный образ. Природа заключила своего возлюбленного в объятия, и они соединились во взаимной любви».¹

Здесь человеческий дух, божественное дитя света, видит отражённую в тёмных водах природы собственную сияющую красоту и попадает в ловушку воплощения через очарование соответствующим образом. Эта странная гностическая история представляет динамику, которая происходит между матерью и младенцем, а также между любовниками. Мать (природа) влюбилась в божественный потенциал собственного ребёнка (Духа), который также выступает в роли её долгожданного спасителя; и ребёнок, в свою очередь, влюбляется в отражение своей божественности в глазах матери. Быть идеализированным таким образом, будь то родитель, ребёнок, возлюбленный, ученик или пациент (или даже целая толпа), — это чрезвычайно соблазнительный опыт, поскольку он заставляет чувствовать себя великолепно исцелёнными от ущербной человечности. Поскольку мы верим, что в силах спасти любимого человека, мы сами становимся достойными любви и, следовательно, искупленными. Мы преисполнены экстаза Божественного Всемогущества, и зелёная панорама Эдема предстаёт перед нашими глазами.

1. III век, Поймандр (герметиеский трактат), цитата из «История любви к себе», С.11. Цит. по Гермес Трисмегист и герметическая традиция Востока и Запада: Сост.,коммент., пер. с др.-греч., лат., фр., англ., нем., польск. К. Богуцкого. — М.: Издательство «Новый Акрополь», 2012.