Солярные мифы, как их понимал Юнг, архетипичны и универсальны. Но с его астрологической точки зрения, они отражены в человеке уникальным образом в зависимости от того, где астрологическое Солнце располагается в момент рождения, поскольку этот момент заключает в себе качества проявления Солнца в его специфическом отношении к другим планетам и зодиакальным знакам. Это отношение макрокосма к микрокосму — великое содержится в малом — было полностью сформулировано в космологической карте Юнга, Systema Munditotius, подробно обсуждаемой далее в главе 7.
Та же идея, с сопутствующей ей основой sumpatheia, присутствует в неоплатонической, герметической и гностической космологии, а также в литературе по алхимии и каббале средневековья. Это доминирующая тема астрологического подхода Алана Лео. Его многочисленные комментарии о Солнце в гороскопе описывают трансперсональное ядро или «индивидуальность», которая представляет собой не личного Даймона или «хозяина дома», а сущностную природу воплощённого индивидуума, призванного Даймоном исполнить конкретную судьбу.
Алан Лео много говорил о Солнце как динамическом процессе. По его мнению, человек не рождается с полностью сияющим Солнцем; требуются усилия, осознанность и страдания, чтобы облегчить его осмысленное выражение в жизни. Согласно Лео, бессознательный или «неразвитый» человек проявляет Солнце инстинктивно. Его сила сначала изливается через Марс как «слепая сила», которая, в конечном счёте, должна быть преобразована.1Это отражает идею Юнга о том, что Марс представляет «принцип индивидуации»: это инстинктивная, бессознательная форма зарождающегося Солнца. Когда Юнг впервые сталкивается с Издубаром, великан — грубая инстинктивная сила, «стихийно могущественная», но поражённая «слепотой и незнанием». Он «доисторический выросший ребёнок, которому нужен был человеческий Логос».2
