Резкая дихотомия между холодной, высокомерной рациональностью фаустовской современности, которая, по мнению Юнга, привела к пожару Второй мировой войны¹, и инстинктивной добротой и мудростью мифической пожилой пары Овидия, отражает наблюдения Юнга в Liber Novus о «духе этого времени» и «духе глубин». По словам Мюррея Стейна, «благочестивая восприимчивость мифического Филимона к божественным незнакомцам» является главной причиной того, почему Юнга привлекла именно эта фигура:

«Эта добродетель... именно то, что Юнг, как главный герой Красной книги, должен развить в себе... Он [Филимон] демонстрирует религиозное отношение восприимчивости к Божественному, которое является основой мистического опыта».²

«Восприимчивость к божественному» перекликается с описанием Ямвлиха επιτεδειοτες — «пригодность», «способность» или «восприимчивость», — которое для этого неоплатонического философа и мага считалось единственным наиболее важным требованием для успешного теургического союза с богами.³И всё же парадоксально, что Филимон Юнга, воплощая восприимчивость доброго мифического персонажа Овидия, также является Мефистофелем, разрушителем Филимона в «Фаусте». В письме Алисе Рафаэль, обсуждая алхимическое значение Филемона и его жены Бавкиды, Юнг, похоже, сосредоточился на этом парадоксе дьявола и божественности как двойственных аспектах бессознательного, представленных в алхимии как первичная материя или первичная субстанция, символизируемая Сатурном:

«В алхимии Доктор философии [Филимон] и Б. [Бавсис] представляли artifex или vir sapiens и soror mystica (Зосимос-Теосебея, Николя Фламель-Перонель, мистер Юг и его дочь в XIX веке) и пару в mutus liber (около 1677 года).⁴

«В алхимическом делании философский камень пытаются получить с помощью «homo altus» (старца), ???????? (человека), Гермеса или Христа. Угроза в том, что создатель становится подобным цели своего делания. Он становится неуравновешенным и безумным: «multi perierunt in opere nostro!» («многие погибли в нашей работе!»). Это демон первоматерии, который сводит людей с ума»⁵

Отношения между Филимоном и добрым стариком из повествования Овидия, несомненно, имеют отношение к пониманию того, как Юнг интерпретировал свой воображаемый психопомп. Но другие важные аспекты многомерной природы Филимона также заслуживают изучения. У Юнга была привычка связывать различные мифические повествования и мотивы из разных культур, чтобы прийти к более глубокому пониманию определённого архетипического паттерна. В «Воспоминаниях, снах, размышлениях» Юнг утверждал, что Филимон «развился из фигуры Ильи» ⁶, который был заимствован из библейского, а не греко-римского корня. Филимон — наиболее полноценно развитая версия этого специфического архетипического принципа, лежащего в основе не только Ильи, но и Старого Учёного, Отшельника, Библиотекаря и Профессора, каждый из которых проявляет различные, иногда глубоко непривлекательные, но узнаваемые сатурнианские качества, такие как жёсткость мышления, отстранённость от эмоциональной жизни, непреодолимый скептицизм по отношению к нерациональному и навязчивая потребность в одиночестве. Кэри Ф. Бейнс, которая переписывала части Liber Novus для Юнга, записала в своих заметках, что, по словам Юнга, Филемон и его более ранние формы — в частности, Илья — «казались фазами того, что, по вашему мнению, следовало бы называть» мастером.⁷ Учитывая знакомство Юнга с неоплатоническими астрологическими спекуляциями, Филемона также можно было бы назвать ойкодеспотом, «Хозяином дома».⁸

Юнг назвал Филемона «язычником», который принёс с собой «египетско-эллинистическую атмосферу с гностической окраской». Таким образом, Филимон является своего рода синкретическим гибридом. В нём смешаны мифический старик Овидия, который «близок к земле и знает о богах» ⁹; библейский пророк Илья, которого вознесли к Богу на колеснице, запряжённой огненными лошадьми; «Божественный» Ямвлих, неоплатонический теург, который знал, как призвать своего личного даймона; Еврей Авраам, наследник Моисея и Соломона, который мог призвать своего Ангела-Хранителя, чтобы овладеть силами демонических царств;¹⁰ Гермес Трисмегист, мифический учитель астрологии, алхимии и магии; и Василид, александрийский гностик II века, чьё имя Юнг использовал псевдоэпиграфически в качестве «автора» сентябрьских проповедей ad mortuos, опубликованной версии третьей части Liber Novus.¹¹Как было отмечено рядом комментаторов, и как сам Юнг заявил в своём письме Алисе Рафаэль, Филимон является квинтэссенцией «мудрого старика», чья внешняя форма сатурнианская, и который доминирует над другими фигурами в Liber Novus, как и подобает планете, которую Юнг считал своим гороскопическим управителем. Но Юнг также выделил отношения между Филимоном и Солнцем, а также Меркурием, который в алхимии был известен как Меркуриус, и чьё греческое имя Гермес послужило основой для самого известного эпитета алхимии — «Герметическое искусство».

Лиз Грин «Астрологический мир Красной Книги Юнга. Даймоны, Боги и Планетное Путешествие»

Вольное изложение и перевод Лора Савлова©

2021-10-11

1. См. К. Г. Юнг, письмо Элис Рафаэль от 7 июня 1955 года, цитируемое в Шамдасани в «Кто такой Филимон?», в котором Юнг заявляет, что из-за инфляции «демон» в prima materia сокрушит немецкую нацию.
2. Мюррей Стейн, «Что такое Красная книга для аналитической психологии?». Журнал аналитической Психология 56 (2011), 590-606, на С. 600.
3. О «восприимчивости» Ямвлиха см. Грин, «Исследования Юнга в астрологии», глава 4.
4. «Мистер Саут» — это Томас Саут, эзотерически ориентированный учёный и отец Мэри Энн Этвуд, который написал основополагающую работу о духовных характеристиках алхимии под названием «Герметическая Философия и Алхимия». Лондон: Трелони Сондерс, 1850. Эта работа, первоначально опубликованная анонимно, оказала огромное влияние на расцвет оккультизма в Англии в конце XIX века и была включена в частную библиотеку Юнга. Николас Фламель (1330-1418) был французским писцом и продавцом рукописей, который посмертно приобрёл репутацию алхимика в XVII веке благодаря работе под названием Le Livre des figures hiéroglyphiques.Париж: Вдова Гильемо, 1612. Ссылки Юнга на эту работу см. ЮНГ, Собр.соч. Том 8, ¶394; Собр.соч Том 9i, ¶246; Собр.соч Том 14, ¶45. Жену Фламеля звали Перонель. Мутус Либер («Безмолвная книга») «Алтуса», опубликованная в 1677 году, представляет собой алхимическую работу с изображениями, но без текста (отсюда и название); алхимический процесс изображён через пару или сизигию (муж и жена, брат и сестра, Солнце и Луна), работающих вместе над алхимическим опусом. Mutus Liber см. Юнг, Собр.соч. Том 14, ¶181 п. 317. Для полноты понимания см. Mutus Liber Станисласа Клоссовски де Рола, Золотая игра, Лондон: Темза и Гудзон, 1988, С. 266-84.
5. Юнг, письмо Алисе Рафаэль, цитируемое Шамдасани в «Кто такой Филимон?». Цитируется по https://castalia.ru/articles/sonu-shamdasani-kto-takoy-filemon-neopublikovannoe-pismo-yunga-k-alise-rafael
6. Юнг, MDR, С. 207.
7. Шамдасани, Введение к книге Юнга, Liber Novus, С. 213.
8. См. Грин, Исследования Юнга по астрологии, глава 4.
9. Юнг, Письмо Алисе Рафаэль, 7 июня 1955 года, цитируется Шамдасани «Кто такой Филемон»?
10. О еврее Аврааме и его гримуаре см. Грин, «Исследования Юнга по астрологии», глава 4.
11. К. Г. Юнг, Сентябрьские проповеди ad Mortuos, пер. Стефан А. Хеллер, Стефан А. Хеллере, Гностический Юнг и семь проповедей мёртвым, Уитон, Иллинойс: Теософическое издание Дом, 1982, С. 44-58. Сентябрьские проповеди также переизданы на английском языке Роберт А. Сегал (ред.), Гностик Юнг, Принстон, Нью-Джерси: Издательство Принстонского университета, 1992, 181-93, и текст доступен по адресу www.gnosis.org/library/7Sermons.htm. Об истории публикации этой работы см. Хеллер, Гностик Юнг, xxiii–xxiv, 8-9, 219-20.