Ничто не благоухает Нептуном так, как «паралич воображения», ибо, как говорит индуизм, уже более двадцати веков, «слишком твёрдое вещество» тела становится текучим и податливым в соответствии с волей психики. В процитированном выше отрывке Шарко постепенно приближается к тому, что позднее стало основной теорией Фрейда о причинах невротических проблем: высоконапряжённому «комплексу» ассоциированных воспоминаний, идей и чувств, которые из-за своей неприемлемой природы отделились от сознания и начали саботировать эмоциональное и физическое благополучие.
Шарко продолжает:
«Хорошо известно, что при определённых обстоятельствах мысль может вызвать паралич, и наоборот, мысль может заставить её исчезнуть.… У испытуемых, находящихся в состоянии гипнотического сна, методом внушения или намёка может возникнуть мысль или их связная группа, которые овладевают индивидом, оставаясь изолированными и проявляются соответствующими моторными феноменами».1
Это уже не такая поразительная идея, так как из-за нашей возрастающей психологической изощрённости мы склонны быть несколько подозрительными к болезням, не имеющим органической причины, и к людям, проявляющим такие болезни на регулярной основе. Термин «психосоматический» является частью нашего повседневного языка хотя обычно он используется для описания чьей-то болезни, а не своей собственной. Но мы должны помнить о грандиозности этого открытия в медицинском мире XIX века, когда власть психики над телом находилась в забвении с языческих времён. Фрейд выразил главную важность этого прозрения в своём некрологе Шарко:
«В какой-то момент работа Шарко поднялась над уровнем общей трактовки истерии и сделала шаг, который даёт ему на все времена славу быть первым, кто разъясняет истерию… Ему пришла в голову мысль воспроизвести искусственным путём такие параличи, которые он прежде тщательно отделял от органических нарушений; для этого он брал истерических больных и гипнозом приводил их в состояние сомнамбулизма. Ему удалось произвести безупречную демонстрацию и доказать тем самым, что эти параличи были результатом специфических мыслей, господствовавших в мозгу пациента в моменты особого расположения. При этом впервые был раскрыт механизм истерического явления».2
Таким образом, истерик — это человек с разделённой волей: волей вести полноценную жизнь и волей оставаться инвалидом. На несентиментальный взгляд Шарко, казалось, было проявлено глубокое упрямство по отношению к любому предложению отказаться от тех бессознательных «идей», которые были причиной всех неприятностей,— как будто состояние болезни и виктимизации было, в конечном счёте, менее болезненным для пациента, чем признание правды о его собственных чувствах и вызов жить независимой жизнью. Мы легко можем распознать стремление к слиянию, столь характе́рное для Нептуна.
