Если этот образ позднее переносится в мир, то он кажется полным страданий.
Следовательно, Нептун в 10-м часто тяготеет к помогающим профессиям, как средству придания формы архетипическому образцу.
Но Нептун в 10-м может также воспринимать мать как на истеричку — зияющую пасть огромной рыбы. Как выразился однажды Александр Македонский, требующей непомерной арендной платы за девять месяцев проживания. Кажется, что мать демонстрирует характе́рные психологические трудности Нептуна, ещё не появившегося из околоплодных вод. Она плохо определена как личность, пытающаяся жить ради своего ребёнка. Нептунианская идеализация и стремление к слиянию определяются как у матери, так и у ребёнка. Оба мечтают о совершенном союзе, где одиночество или конфликт не разрушат вечное блаженство Эдема. Удовлетворение потребностей матери, а затем и потребностей всего мира составляет спасение. Границы размыты, и ребёнок чувствует необходимость быть не только спасителем, но и кормом для рыбы, чтобы его выносили, лелеяли, а затем проглотили.
Чувствительность Нептуна к невысказанным материнским сигналам выражается коллективу через другое любимое нептунианское призвание — мир сцены и экрана.
В мистике участия между исполнителем и аудиторией Нептун в 10-м воссоздаёт состояние первичного слияния, получая пищу от положительного отклика и испытывая глубокие чувства потери, беспокойства и отчаяния, когда аудитория отвергает предложение. Таким образом, коллектив становится воплощением источника, дающего жизнь в своей любви и одобрении, и опасного в своём гневе.
Нептун в 10-м отражает глубоко амбивалентные отношения с коллективом, как и с личной матерью. Становясь тем, что «они» хотят и в чём нуждаются (что то же самое, что мать хочет и в чём нуждается), Нептун в 10-м создаёт иллюзию безусловной любви. И всё же «зверь со множеством голов», что знал каждый римский император, склонен обратиться против своих спасителей, как и поклоняться им.
Шекспир обратился к этой теме во многих своих пьесах, в частности, в «Трагедии о Кориолане». Нептун в 10-м, благодаря актёрскому таланту, кажется гламурным и загадочным для публики. Но в равной степени это влечёт за собой виктимизацию через бессознательное отождествление, которое раскрывает миф о жертве-спасителе в обыденной жизни.
