Этот мрачный характер стремления Нептуна к исцелению часто отражает мать, которая переложила на плечи своего ребёнка мантию Спасителя, поэтому неудивительно, что так много нептунианцев в помогающих профессиях; они так часто истощены и больны сами, с мириадами физических и эмоциональных проблем, неочерченными границами и склонностью просить слишком мало денег и времени для себя. Граница между целителем и его беспомощным и зависимым пациентом размыта. Точно так же проходит граница между беспомощным и зависимым пациентом и беспомощной и зависимой матерью.
Нам нужно тщательнее исследовать духовное призвание, которое так часто прилагается к этому виду жертвенной жизни, ибо там, где мы находим молитвенник, мы также найдём и коляску. Независимо от того, сформулировано ли оно на общепринятом религиозном языке или в социологических терминах, сочетание альтруизма и инфантилизма действует сложным образом внутри человека, отождествляемого с архетипической жертвой-спасителем. Требуется определённое мужество, чтобы принять эту глубочайшую перспективу, потому что самопожертвование обычно рассматривается коллективом как самый благородный из поступков.
Стюарт Аш замечает, что «самопожертвование институционализировано Церковью в течение многих столетий в форме доктрины отречения и страдания в этом мире в обмен на вознаграждение в следующем; и таким образом, если верующий достаточно несчастен, ему удаётся одновременно смягчить чувство вины и создать вид нарциссического удовлетворения». 1
Проблема, с которой мы здесь сталкиваемся, заключается в различии между состраданием, легко отождествляемым со страданием других, отвечающим желанием исцелить или утешить даже за свой счёт, и мазохизмом, диктующим, что такая реакция должна быть абсолютной и исключать любое личное удовлетворение или радость. Это поиск баланса, который так сложён и представляется индивидуальным делом. Здесь нет никаких указаний на «нормальность». Но никакого равновесия нельзя найти, если не исследовать мазохистский характер самопожертвования. Точно так же школа сексуального мазохизма «цепей и хлыстов», которая обычно не рассматривается как «духовная» в глазах коллектива, на глубочайшем уровне отражает то, что Лин Коуэн называет «религиозным отношением к сексуальности» — попытку низвести в это самое земное из проявлений жизни проблеск трансперсонального мира божественного океана. Оно также отражает стремление искупить телесную агрессию и нарциссизм, присущие половому акту, сделав его, таким образом, «священным» и более близким к Богу. Экстаз страдания — это общая тема в средневековом христианстве.
