Вполне понятно, что средневековая Церковь была обеспокоена распадом общества, поскольку Церковь воспринимала свою роль как посланника Божьей воли на земле; а идея повиновения собственной совести очень опасна, если у вас её нет. В Средние века существовали еретические движения, такие как «Братья свободного духа» и анабаптисты, которые действительно издевались над совестью и были невероятно разрушительными. Есть дело, которое нужно отстаивать от имени Церкви. Но алхимия требовала значительной моральной целостности, как я уже упоминала ранее. Как и её современный эквивалент — глубинная психотерапия. Часто человек, приходящий на психотерапию, испытывает чувство стыда не только потому, что люди подумают, что он «болен», но и потому, что это в некотором роде отказ от коллективных ценностей как основы для принятия жизненных решений. Один из них фактически говорит: «Послушайте, я не собираюсь делать то, что делают все, я собираюсь пройти одинокий, болезненный путь, сначала выяснив, кто я такой, а потом я решу». Есть ощущение, что это как-то не совсем правильно, как-то слегка ренегатски. Алхимия имеет довольно сомнительную составляющую; это как-то нечисто из-за тёмных фаз процесса и конфронтации с собственными бесами. Как и психотерапия. Это часто отражается в снах о преступниках, врывающихся в чей-то дом, или чернокожих мужчинах или женщинах, приходящих без приглашения, или снах об отравлении от укуса змеи. Это зловещий, левый путь, не совсем ортодоксальный. Есть ли какие-либо вопросы по поводу сублимации?
Аудитория: У меня возникли некоторые проблемы с пониманием этого в практическом плане. Можете ли вы привести пример?
Лиз: В практическом плане? Это как раз то, чем это не является. Но я попытаюсь проиллюстрировать. Давайте возьмём человека, который пришёл на консультации и прошёл несколько месяцев терапии, будучи действительно идеальным пациентом, приходя вовремя и немедленно оплачивая все счета, всегда оставаясь вежливым и воплощая множество мечтаний и так далее. Тогда человек начинает злиться и чувствует, что вы, аналитик, не реагируете, не предлагаете плюшки, за которые на самом деле должно́ было куплено всё это прекрасное поведение. Таким образом, в атмосфере возникает много подавляемого гнева, хотя об этом особо ничего не говорится, пока, наконец, пациент не взрывается: «Тебе на меня наплевать! Ты видишь меня только потому, что я тебе плачу! Я всего лишь один из десятков людей, которых ты консультируешь!» И так далее. Теперь, если в этот момент вы, аналитик, реагируете оборонительно и отвечаете: «Конечно, мне не всё равно, позвольте мне приготовить вам чашку чая», вы разбили перегонный куб как раз в тот момент, когда содержимое закипает. Но если вы способны подождать и сдержать человека, не отвергая его, не пытаясь компенсировать или увильнуть от этого, тогда пациент будет злиться всё больше и больше; и тогда все чувства из детства поднимутся на поверхность, и человек начнёт вспоминать, как больно иметь безответного родителя, любовь которого ему приходилось «покупать» хорошим поведением. Начнут появляться вся ярость и унижение от того, что вы оказались в ловушке ситуации, когда гнев нельзя было показать из-за страха потерять то немногое, что у вас было. Проявится всё одиночество, все неудовлетворённые эмоциональные потребности.
На самом деле это не личная атака на вас; но если вы попытаетесь интерпретировать слишком быстро или отклоните это извержение слишком рано, то это приведёт к короткому замыканию процесса ради вашего комфорта, но за счёт пациента. Пока эти чувства горения и растворения не будут пережиты заново, озарения ещё не укоренятся внутри. Они носят чисто концептуальный характер. Но через некоторое время этому пациенту может спонтанно прийти в голову, что холодный, отвергающий человек на самом деле не вы. Это из-за образа во сне или фантазии. Происходит осознание, что этот опыт знаком. Затем устанавливается связь. И в то же время приходит осознание того, что не все похожи на родителей, не все будут реагировать на ребёнка по-старому. Была создана цепочка ассоциаций и нить смысла; и тогда высвобождается значительное количество энергии. В то же время вы, аналитик, также оказались втянуты в собственные внутренние дилеммы, потому что, став объектом такого натиска, вы активизируете все свои детские проблемы. Таким образом, варится своего рода алхимический суп, о котором Юнг пишет в «Психологии переноса» в связи с алхимическими картинами Розария. Спонтанное озарение такого рода служит частью алхимической сублимации. Но возникает только в том случае, если предыдущий опыт был честно встречен лицом к лицу.
Аудитория: В тот момент, о котором вы говорите, было бы полезно предложить использовать медитацию или визуализацию, чтобы частично облегчить боль?
Лиз: Да, я думаю, что когда такое восприятие уже стартовало в человеке, тогда его можно плодотворно поощрять. Конечно, вы можете предложить это раньше; но я бы никогда не стала требовать этого и не создавала впечатления, что это своего рода «билет» на успешную психотерапию. Вы можете предложить достать краски или попробовать «активное воображение», но проблема с этим, если оно не возникло спонтанно у пациента, заключается в том, что человек попытается создать что-то, чтобы доставить вам удовольствие, и тогда это на самом деле не поможет вообще. Вероятно, в конце концов, всё зависит от времени.
