Независимо от того, является ли утопическое политическое ви́дение вдохновляющим идеалом или осуществимым планом социальных изменений, именно вера в возможность совершенства — «устранение социального конфликта» — раскрывает подземные пути мечтаний Нептуна.
Далее Доусон делит Греческую утопическую литературу по категориям народной и политической. Народные утопические темы мифического и мессианского характера можно найти, например, и у Гомера, и у Гесиода.
Создали прежде всего поколенье людей золотое
Вечно живущие боги, владельцы жилищ олимпийских,
Был ещё Крон-повелитель в то время владыкою неба.
Жили те люди, как боги, с спокойной и ясной душою,
Горя не зная, не зная трудов. И печальная старость
К ним приближаться не смела. Всегда одинаково сильны
Были их руки и ноги. В пирах они жизнь проводили.
А умирали, как будто, объятые сном. Недостаток
Был им ни в чём не известен. Большой урожай и обильный
Сами давали собой хлебодарные земли. Они же,
Сколько хотелось, трудились, спокойно сбирая богатства.1
Это, конечно, греческая версия Эдема, и можно отмахнуться от неё, как от поэтического ви́дения утраченной невинности. Но Золотой Век Гесиода — это не только миф; это также моральный и социальный комментарий, представленный как басня, которая оказала сильное влияние на «классический» или «высокий» политический утопизм, последовавший за ним. Перевод мифического Золотого Века в модель идеального государства — это послание Платоновской «Республики», а также Кинических и Стоических утопий III века до н. э. В этих совершенных обществах мировоззрение Нептуна очевидно, ибо собственность — этот великий символ независимости и самодостаточности — неизменно является общинной. Эта общность распространяется даже на отмену раздельных домашних хозяйств и постоянных браков; сексуальные партнёры также общие, и дети воспитываются всеми. Тема общинной собственности, которая также жива и процветает в социализме XX века, как и в идеальном ви́дении Платона, глубоко укоренилась в политическом этосе Нептуна и заслуживает дальнейшего изучения.
